Место, где рождается северная сказка
Аромат странных обрядов и поверий, былиц и небылиц приносит нам северный ветер. Что за место такое, где рождаются эти чистые северные сказки? Полноводные реки и непроходимые леса, болота, горы, глубокие извилистые пещеры и белое студеное море. Жизнь здешних людей полна уединения и свободы. Уходя за пропитанием в дремучие леса, суровый житель севера бродит несколько дней, оставаясь наедине с прекрасной и ужасной одновременно природой. В этих походах воображение человека находит для себя пищу на каждом шагу – перелетит ли с ветки на ветку птичка, перескочит ли лягушка под мокры древесным листом , встрепенется ли полусонный дятел, или прожурчит вдали холодная речка. Во всем этом простом и чудесном проявлении жизни уже можно найти поэзию и северную сказку.
Но, верно, многие народные предания о других мирах, о человечных Богах и благородных Людях, о говорящих птицах и животных, об оборотнях и малом народце, живущем совсем рядом, имеют какое-нибудь основание!
А ведь жизнь жителя Олонецкой губернии была совсем простой
Расскажу об этом, опираясь на этнографические записи 1875-1914 годов
Жилище
Изба из бруса, под жилым помещением устраивается подполье и род клети, где хранится квас, хлеб, другие продукты. Изба разделяется на два отделения, одно из них спальня и горница, а второе – собственно изба, где собирается семья для домашней работы и посиделок. При входе устраивается печь, вокруг по стенам лавки и полки, посредине избы стол. К избе приделываются холодные сени, рядом устраивается сеновал, под которым – скотный двор и конюшни.
Окна в избе делаются маленькими, и эти-то окна заколачиваются на зиму, а для большего сохранения тепла, между окном и прибитой доской закладывается мох, сено или кудель.
Дома и сараи строятся вблизи дома, но риги и бани – вдали от жилых строений, не ближе «тридцати сажень».
Дома, конечно же, живет домовой. Он-то и есть хозяин в доме, хозяин всех домовых духов. Домовой — дух добрый. Иногда, правда, вредничает, шалит, если ему что не по нраву. Заплетает полюбившимся лошадям гривы, а нелюбимых изводит. Все домовые духи служат домовому, и если не поладить с домовым, то не будет житья. По ночам будут шуметь и колобродить шишиги и шиликуны, а коргоруши, обратившись в чёрных кошек, будут лезть под ноги, жировик-лизун съест в избе все продукты.
А вот в бане – отдельный серьезный мужичок – банник.
В дворовых постройках, в овине, живёт овинник. Похож он на старика, стережёт зерно в овине от недобрых людей, а когда молотят зерно, то всё до зёрнышка бережёт и в общую кучу складывает. В хозяйстве каждое зёрнышко кстати.
Девки зимними вечерами бегают в овин погадать. Просунет девка руку в овинное окошко, скажет погромче: «Хозяин овина, скажи, какой будет мой суженый?» Если овинник мохнатой рукой прикоснётся к руке, девушка в этом же году выйдет замуж, а если голой, холодной, то свадьбе не бывать.
А вот на гумно боялись ночью ходить. Там, сказывали, гумённик живёт. Тоже снопы караулит. Но как-то по-недоброму. То огонь, который жгут, чтобы снопы лучше сохли, затушит, то, наоборот, костёр раскочегарит так, что и пожар может приключиться.
Рыболовство
Рыболовством занимаются артелью, заниматься этим в одиночку немыслимо – и потому, что невода невозможно вытащить из воды одному, да и делать и чинить их долго. Вот, сказывают, что для хорошего невода надобно сплести 350 сажень веревок, не считая времени, которое нужно для заготовки бересты, сбора камней и тонких еловых прутьев, приготовление поплавков и груза.
Рыбу ловят весной, когда на озерах и реках стоит лед, и осенью и зимой. Когда весной улов рыбы становится самым обильным, то запасы рыбы солят, а более мелкую сушат. А летом не ловят – и заняты полевыми работами, и лов летом не слишком хорош.
Ну а за занятием этим многие наблюдают. Вот, например, лукавые русалочки. Как зеленые Русалии наступят, так русалочки из вод выйдут, будут на березах качаться, да желающим будущее открывать.
На берёзовой ветке русалки сидели,
Рано, рано.
Сидели русалки на кривой берёзе,
Рано, рано.
На кривой берёзке, на прямой дорожке,
Рано, рано.
Просили русалки и хлеба, и соли,
Рано, рано.
И хлеба, и соли, и горького лука,
Рано, рано.
А ведь непростые эти русалочки, сколько случаев было, сто холостые парни пропадали! Русалки холостого мужика за версту чуют. Окружат, завлекут, обольстят, будут в мужья звать. Тянется парень к одной, та исчезает, к другой, но и та убегает, а их подруги зовут и манят: - Сюда, путник! Иди ко мне! Женись на мне!
Да вот еще ведь ведают, что между Ивановым днем 24 июня и Петровым днем 29 июня (по старому стилю) не купаются, боясь, чтобы не захватил водяной и не утопил. А если кто выкупается перед Егорьевым днем в лесном ручье, который бежит с юга на север, то тот во весь год будет здоров.
Охота и собирательство
Рыболовство служит хорошим подспорьем в домашнем хозяйстве, но сбор птицы, лося, ягод, грибов составляет значительную часть жизни. Урожаи хлеба, домашний скот занимает часть времени и дает пропитание, да в суровой северной природе и неурожай хлеба часто бывает, и падеж скота случается.
Лес, раскинувшийся на многие версты, в любом случае чем-то прокормит.
Но тут то в лесу многие живут, да за порядком следят. Вот дядька Леший, например. Трудно станет, так позвать его уважительно надо: «Дядя Леший, покажись не белым волком, не чёрным вороном, не елью колючей, а таковым, как я есть, видом человеческим».
Помощники у Лешего, мелкие лешачки по имени Туросик, Стукач, Свида — существа довольно опасные и коварные. Зловредный Туросик любит принимать вид тура или оленя с золотыми рогами. Появится, мелькнёт золотыми рогами, охотник за ним, отбежит Туросик подальше, опять манит, так и заведёт охотника в болото. А Стукач изображает стук топора дровосека. Заблудится кто, бродит кругами, вдруг слышит — топор стучит. Он туда, а стук удаляется, так и кружит бедолага по лесу. А выберется или нет, это, как кому повезёт. Стережет лес Леший с помощниками. Охотника, посягнувшего на зверя с детёнышем, или рыбака, который ловит рыбу, когда она нерестится, всех кто на лёгкую, неправедную добычу надеется, ждёт грозная расплата. Но если кто лес любит, зря травинку не сорвёт, зверёныша малого не обижает, того друзьями считают.
Как тут сказки не сказывать, другим про все эти чудеса не поведывать!
А ведь любят рассказывать сказки на Севере!
Вот как наступит северная суровая зима с её северными ветрами и жестокими морозами длинными-предлинными тёмными ночами. Покажется вдруг солнце на сером небе и тотчас же спрячется обратно. А бывает, что солнца в этот день и нет вовсе. И трудно тогда разгадать - что такое происходит? Не день, не ночь, время безвременья.
И тянется зима северная долго, бесконечно, и даже уходит надежда увидеть лето красное. Но вдруг как полыхнет зарево на небе, как высветится сияние, как пойдут гулять разноцветные сполохи, так и притягивать к себе иномирным волшебством…не скоро вернешься к обычной жизни, но никогда не забудешь…
И вот, в длинные вечера северной зимы, в жарко натопленной северной избушке соберется детвора вокруг старого вроде деда. Да разливая чаек из пузатого самовара, похрустывая ароматными северными козулями, заговорит он вдруг голосом живым и певучим, запоет свои бесконечные сказки. Лихорадочно заблестят глазки маленьких слушателей,
раскинутся перед их воображением, уже вскормленным жизнью рядом с природой, разные миры, герои, Боги, путешествия, искушения, соблазны и победа добра. Резковато и ритмично, словно звук глиняной свистульки с водой, звучит голос северного сказителя. И льются сказки одна за другой.
Час проходит, другой. А волшебный мир манит к себе, пугает страшилками, да обдает лаской и теплом.
Волшебный мир северной сказки
Вот наступит и у вас вечер. Читать, наверно, уже нечего, по телевизору опять страшилки показывают. И вспомните Вы про северную сказку? Что в ней интересного? Наверно, про то, как жил старик со старухой… или про Машу и Медведя»?
Нет, не такие сказки рассказывал дед Матвей, старый житель потаённого Севера. Мир древних славян и мир древних богов открывается нам через эти странные сказки. И впрямь, кому-то это понадобилось. Видимо, пришло время.
Читайте северные сказки, наслаждайтесь наследием древнего мудрого народа.